Самая удачная
Моя работа это фотосъемка свадеб, но она окончена и можно сгонять на рыбалку… Августовская ночь. Кажется, прохладный воздух сам нежно закутывает землю в темное покрывало. И только яркие, глазастые звезды беспрепятственно смотрят сверху. Городская пыль улеглась. Откуда-то исходит едва ощутимый запах цветов. Город спит. Улицы пустынны. Лишь иногда торопливые шаги рыболовов, собирающихся около подъезда большого здания, и слова приветствий нарушают мягкую тишину ночи.
Людей можно и не заметить, если бы не огоньки папирос, вспыхивающие при очередных затяжках. Но вот издалека доносится неясный шум. Он все ближе и ближе. И вдруг из-за поворота появляется чудовище с огненными глазами-фарами, длинным серым телом, поблескивающим чешуей окон, и, грозно зарычав тормозами, останавливается около рыболовов. Тишина взрывается смехом, шутками… Укладываемся, усаживаемся. Наконец все. Отправляемся в путь.
Эта поездка ничем не отличается от других. Вот уже на протяжении нескольких лет мы, рыболовы, по договоренности с администрацией нашего предприятия берем автобус на воскресенье. Выезжаем обычно в час ночи и к четырем часам утра мы уже на месте. Как раз к утреннему клеву. Вечером, отдохнувшие, загоревшие, возвращаемся домой.
Состав нашей группы постоянный. Иногда присоединится кто-нибудь из новеньких. Вот как сегодня осетин Слава Кануков — веселый парень. Около него уже собрались человек пять-семь «старых зубров», и начались бесчисленные советы…
Но ночь все-таки берет свое. Голоса постепенно стихают. Все спят. Лишь Петя Сафронов возится с поплавками, да я смотрю в окно. Свежий, напоенный ночными запахами леса и травы воздух врывается в приоткрытые окна. Это почему-то вызывает легкую грусть. Ровно гудит двигатель. И кажется, что автобус стоит на месте, освещая фарами серую ленту асфальта, а мимо него бегут деревья, столбы, деревни, поля. Проходит час-другой. Скоро прибудем на место. Рыболовы каким-то шестым чувством узнают о приближении водоема и просыпаются. Костя Смыков поправляет фуражку и заглядывает з окно:
— Далеко еще?
Иван Иванович лезет в карман за папиросами. Гул голосов усиливается, вспыхивает смех. И вдруг раздается взволнованный голос Кости:
— Ребята, а ведь это пожар!
— Где? Где? Неужели ток?
— Ребята, точно — ток горит, а там зерна полно.
— Стой!
Но шофер уже открыл дверцы. Вываливаемся из автобуса и бросаемся к огню. Красное прожорливое пламя лижет крыши навесов. На кучах зерна, на деревянных лопатах, на лицах трех колхозников, спасающих хлеб, на веялках —кровавый отсвет.
— Спокойно, — голос Ивана Ивановича прорывается сквозь шум. — Берите лопаты. Отгребайте зерно. Костя, узнай, где здесь пожарный щит. Федя, поезжай на автобусе в деревню за людьми.
Трещат навесы под дружным натиском ломов, крючьев и рыбацких топориков. Мелькают лопаты. Сыплется зерно подальше от огня. Тут не до шуток. Слышно только пыхтение, плеск воды. Огонь жжет лицо, хватает за волосы. Дым ест глаза, лезет в нос, рот. Тяжело.
— Ура! Помощь идет!
Колхозники с ходу бросаются к огню. У них получается лучше, чем у нас. Работаем с ожесточением.
— Давай, братцы! Давай, рыбачки!—орет бородач, умело орудуя крюком.
Даем. Разбиваем головни. Обливаем водой дымящиеся столбы.
— Всё-ё-ё!!!
— Который час?
— Семь.
Подсчитываем потери. Зерно почти не пострадало. Только Олег Федорович потерял очки. Как будто всё, если не считать легких ожогов, грязной одежды и опаленных волос и бровей Но это уже мелочи.
Выслушав благодарность колхозного бригадира, быстро садимся в автобус.
Наш новенький, да какой он теперь новенький, раз испытан огнем, со свойственным ему кавказским темпераментом рассказывает, как Олег Федорович, потеряв очки, лез в огонь.
Я его за штаны. Э-э! Падажды нэмного! Куда лэ-зэшь! Горячо там! А он не слушает…
Хохот заглушает последние слова. И сам Олег Федорович улыбается, посматривая голубыми близорукими глазами.
Река встречает нас, лениво перекатывая волны, играя зайчиками солнца.
Еще переживая случившееся, усаживаемся на берегу. Святую тишину рыбалки соблюдаем плохо. Да и какая теперь рыбалка? Утренний клев кончается, вечернего ждать не хочется. Стираем одежду, купаемся. Домой уезжаем намного раньше обычного. Конечно, жаль покидать любимое место без дани, которую всегда увозим отсюда, вдоволь надышавшись живительным воздухом всегда свежей и всегда немного новой гостеприимной реки. Потом всю неделю вспоминаем тех небольших рыбок, что потревожили покой наших поплавков, ту стрекозу, что вилась над головой и садилась на кончик удилища, ту рыбку, которая сорвалась, и ждем следующего выходного, чтобы начать все сначала. Сегодня все заметно устали. Кто-то тяжело вздыхает.
— Самая удачная рыбалка в моей жизни, — говорит Иван Иванович. — Сколько хлебушка-то отстояли. Ой-ё-ёй!.. Мы молча соглашаемся с ним.
Опять ровно гудит труженик — двигатель, автобус покачивается на неровностях асфальта. И опять все засыпают, откинувшись на сиденья, положив голову на плечо соседа. Лишь один шофер не спит. Он везет моих товарищей-рыболовов домой,, чтобы через неделю вернуться сюда — к ней, никогда не стареющей, вечно желанной природе.
До следующего выходного, дорогие друзья!
