Кольская кумжа
Кольский полуостров. Неоглядная тундра. Сплошь озера, речки, протоки. Летом с самолета озера кажутся осколками зеркала, разбросанными среди сопок. Здесь более тысячи больших и малых озер, и почти во всех — форель, кумжа, палия, голец, сиг, хариус. Это дальние и близкие родственники знаменитой семги. Во многих водоемах обитают и другие, широко распространенные в средней полосе породы рыб.
Окуни-горбачи. Килограммовым экземпляром местных рыболовов не удивишь, а вот спальные мешки цены на которые снизились, могут их удивить. Пяти-шестикилограммовые щуки здесь далеко не редкость. А по вкусовым качествам они не идут ни в какое сравнение со своими среднерусскими родственницами: мясо мягкое, сочное и совершенно без запаха тины. Нет ни одного не промер-заемого до дна озера, в котором бы не жили налимы. В озерах южной части полуострова много плотвы.
Почти во все реки и речки, впадающие в Баренцево и Белое моря, с весны до поздней осени заходит на нерест жемчужина кольских рек семга. Но не будем дразнить воображение рыболовов описанием повадок этой замечательной во всех отношениях рыбы. На Кольском полуострове лов семги запрещен законом повсеместно. В реках и озерах, где проходит семга, запрещается ловля любой породы рыб.
Поэтому, чтобы не попасть в число нарушителей этого строгого закона, новичкам перед выходом в тундру надо обязательно проконсультироваться в Мурманской инспекции рыбоохраны. Но даже с учетом этих ограничений Кольская тундра для рыболова-спортсмена — настоящее раздолье: красота природы, разнообразие интереснейших в спортивном отношении пород рыб…
Экономика Мурманской области развивается очень быстрыми темпами. Каждый год на Кольском полуострове вырастают новые промышленные предприятия, строятся гидроэлектростанции, рабочие поселки и города. В 1963 году началось строительство дороги от пригорода Мурманска — поселка Колы — к будущему каскаду Серебрянских ГЭС. 116 км новой дороги пройдут по первозданной тундровой целине. На сорок девятом километре трасса вплотную подходит к озеру Канент-Явр длиной 15 км.
Между дорогой и озером—два домика базы флотского коллектива рыболовов-спортсменов. В этом озере встречаются голец, палия, окунь, налим, реже — кумжа и щука. Через 10 км дорога выходит к мосту через полноводную Те-риберку. В озерах бассейна этой реки обитают форель, кумжа, голец, палия, окунь, щука и налим.
Примерно на 85 км по обе стороны дороги начинаются озера и протоки бассейна красивой речушки Эйнг — одного из левых притоков реки Воронья. Этот район славится хариусом и сигом, солидными окунями-горбачами и щукой. Но зато налима, кумжу, гольца вы здесь не встретите. А на 115-м км дорога круто сбегает к деревянному мосту через красавицу Воронью и, поднявшись на ее высокий правый берег, под прямым углом поворачивает на север к Баренцеву морю.
Воронья — одна из крупных и быстрых рек Кольского полуострова. От устья речки Серебрянка (что на 5—6 км выше моста, пока единственного на всем течении от Лов-Озера до Баренцева моря) ее широкий плес до Большого падуна сплошь покрыт белыми барашками многочисленных перекатов и бурунов. Берега высокие и каменистые. На отдельных участках каменистые кручи сменяются песчаными осыпями, образующими яркие бело-желтые косы и пляжи. Оба берега густо поросли березой, ивняком, сосенками и елью. Кое-где попадаются густые, непролазные ракитовые заросли, подступающие вплотную к воде, и отдельные тонкоствольные рябинки. Местами встречаются неширокие заливные луга с высокой, по пояс, сочной травой.
На правом берегу реки дорога проходит через поселок Се-ребрянский и новую «столицу» строителей дороги и каскада Серебрянских ГЭС — поселок Туманный. За несколько дней до субботы мы договорились об очередном выезде в тундру. Решили ехать по новой дороге в сторону реки Воронья. Точного плана не было, предстояло обойти несколько озер.
Проехав 71 км, мы вышли из машины. Июньская полночь здесь — явление относительное. За вершинами северных сопок в густой золотистой дымке багрянилось незаходящее солнце. Оно только коснулось краем своего медно-красного диска линии горизонта и опять стало медленно подниматься, по мере подъема теряя багрянец и приобретая все более золотой и яркий цвет. Ночи не было. Воздух почти недвижим. Небольшой морозец тонким льдом сковал лужи. Осмотрелись кругом. Снега в тундре осталось мало — только на северных склонах сопок и лощинах. Лыжи оставили в машине и пешком тронулись вниз к озеру, обходя языки ноздреватого серого снега.
Подошли к первому озеру. Срубили шесты и осторожно по одному сошли на лед, уже покрытый трещинами, но еще достаточно прочный. Просверлили несколько лунок в разных местах. Везде мелко: меньше метра до дна. Поставили удочки, наживив крючки красными навозными червями и белыми опарышами. На червя в это время хорошо берут окунь, кумжа, хариус, иногда щука. Опарышем соблазняются палия, голец и сиг. Налим с одинаковым успехом клюет и на червя, и на опарыша.
Ждали с нетерпением первой поклевки. Но прошло тридцать минут, а поплавки недвижимы. Сменили места. Тот же результат. Единогласно решили идти на другое озеро. Третий час ночи. Солнце поднялось выше. Стало теплее. Мы шли по невысокой гряде, поросшей сравнительно густым березняком. Березки еще голые, хотя почки набухли и готовы вот-вот лопнуть.
Мы медленно поднялись по отлогому склону сопки, с вершины которой открылся чудесный пейзаж. На севере, примерно в километре от нас, простиралось большое озеро (покрытое посеревшим весенним льдом), переходящее в открытую протоку, которая, разделяясь на два рукава, соединяла целую цепь озер. Справа от сопки, на которой мы стояли, было второе большое озеро. Пелена облаков, натекающая со стороны Баренцева моря,, постепенно заволакивала небосвод. Облака тонкие, и солнечные лучи, проходящие сквозь них, как бы излучали мягкий, матовый свет.
Куда же идти? Глаза разбегались. Решили спуститься по пологому северному склону к ближайшему озеру. Наст был очень слабый: то и дело проваливались по колено. Вот где пригодились бы лыжи! Спустившись на лед и выбрав место у мыска, просверлили несколько лунок. Картина та же: глубина не больше 2 м, и поклевок нет. В восточной части озера заметили протоку, по которой вышли к другому озеру с небольшим заливчиком, уже освободившимся ото льда. Острый мысок, образованный берегом озера и вытекающим ручьем, негусто порос невысокими кустистыми березками. Ни лыжни, ни тропинки. Не видно кострищ. Ни одной срубленной ветки по берегу насколько хватает глаз.
Борис, уже собравший свой спиннинг, отошел влево на открытое от берез место и спокойно сделал первый заброс. Невская катушка, послушная в его опытной руке, без «бороды» сбрасывает 60 м полумиллиметровой лески, и блесна уходит в воду почти у кромки льда. Быстрая подмотка (глубина-то неизвестна). Когда блесне до берега оставалось не более 10 м, Борис присел и почему-то прошептал:
— Кумжа!
Быстрая подмотка не дала блесне идти у дна, и осторожные хищники только проводили ее почти до самого берега. Теперь уже все внимательно следили за вторым забросом Бориса молча, затаив дыхание. Проводка блесны более медленная, с остановками. И вот Борис сделал резкую подсечку.
— Есть!
Но исключительно упорная рыба не собиралась разделять с нами торжество этой минуты. Стремительно меняя направление, она настойчиво уходила от берега. Полагаясь на прочность лески, Борис с усилием вращал катушку, стремясь развернуть рыбу. Вскоре это ему удалось сделать. Последовал новый бросок в сторону и вверх. На поверхности показался мощный почти черный хвостовой плавник с прямым обрубом — безошибочная визитная карточка кумжи. Снова бросок в сторону и в глубину. Борис поднял конец удилища и энергично подматывал леску.
Рыба начала делать кульбиты почти у самой поверхности воды, свои коронные «свечи». Это ее излюбленный и очень красивый прием: стремительно разогнавшись в воде, она резко меняла направление хода с одновременным крутым подъемом и как из катапульты вылетала из воды с раскрытой пастью. Но и этот прием не спас ее: тройник надежно засел в пасти. Захватывающая борьба подошла к концу. Подмотка последних метров лески, плавный вымах удилищем спиннинга по ходу обессилевшей рыбы — и долгожданный трофей на берегу.
Почти трехкилограммовый золотисто-бронзовый самец, как леопард, покрытый темно-серыми вперемежку с красными пятнами, вызвал всеобщее восхищение. Бережно опустив рыбу в талую воду (лужицу) между кочками, Борис снова забросил блесну в то же место. Представление повторилось, и второй кумжач, чуть меньше первого, попал в тот же водоем. Три кумжы на пять спипнинговых забросов! Было отчего взволноваться. Мы выстроились на мыске на расстоянии, достаточном, чтобы не мешать друг другу. Блесны, разные по цвету и форме, одна за другой полетели к кромке льда.
Не успел я сделать первый заброс, как Василий Тимофеевич уже вывел отчаянно сопротивляющуюся кумжу. У меня же желанного стука-хватки все не было. Я менял направление забросов, уменьшал скорость проводки, чередовал медленную проводку с быстрой, наконец, сменил блесну, но безрезультатно. Вскоре прекратились поклевки и у моих товарищей. Решили сделать перерыв и развести костер.
После завтрака снова взялись за спиннинги. У Александра Сергеевича с собой спиннинга не было, и я передал ему свой. Не успел он сделать и десяти забросов, как на его лице напряженное внимание сменилось торжествующей улыбкой. Боясь схода, Саша крикнул мне:
— Помоги вывести! У меня сойдет!
Сходов действительно было много. И, несмотря на желание дать ему до конца прочувствовать борьбу с кумжой, я поспешил на помощь. Скоро первый северный Сашин трофей был у него в руках!
— Теперь твоя очередь,— сказал он, возвращая мне спиннинг.
Я перешел на самый край мыска, ближе к протоке, с твердым намерением «хлестать» воду до тех пор, пока не поймаю хотя бы одну рыбу.
На одном из забросов я почувствовал резкую хватку. Подсек, но поздно, блесна приближалась к берегу без дополнительного сопротивления, которое так хотелось бы ощутить. Очень жаль. Но подсечка должна быть немедленной и резкой. При новом забросе блесну опустил на дно, рискуя зацепиться. Как только начал подмотку, почувствовал толчок, но не сильный. Возможно, зацеп за камень, но я подсек.
Хотя блесна шла свободно, я продолжал медленно вращать катушку. Снова такой же толчок, и снова после подсечки блесна свободно подавалась вперед. Когда до берега оставалось около 80 м, на фойе каменистого дна обозначился расплывчатый от ряби силуэт рыбы и немного впереди блесна. Чуть замедлил подмотку, как рыба, идущая за блесной, также замедлила ход. Всем своим существом я напряженно ожидал ее резкого рывка вперед, к блесне. Но рыба сохраняла прежнюю дистанцию. Стоило прекратить подмотку и опустить блесну на дно, как кумжа стремительно подалась вперед.
И опять, не доходя нескольких сантиметров до блесны, мгновенно остановилась. Легонько подняв блесну со дна, повел ее дальше. Кумжа продолжала двигаться за ней на том же расстоянии. У самого берега я снова опустил блесну на дно. Рыба опять стремительно бросилась к приманке и опять резко остановилась. Волнение трудно передать. Рядом, буквально в 2 м от ног, развернувшись вдоль берега и вяло шевеля мощным хвостом, стояла двухкилограммовая кумжа и не желала брать приманку.
Я быстро сменил блесну. Борис же снял блесну и к заводному кольцу прикрепил грузило-поплавок. На крючок насадил кисточку червей «ароматичных», редких в тундре навозников. Кумжа, по-прежнему не обращая внимания на приманку, медленно развернулась и как бы растворилась в воде. Что же ей надо?
От волнения пересохло во рту. Дрожащими пальцами, не замечая холода, я очистил ото льда кольца спиннинга и сделал новый заброс. Блесну старался вести как можно ближе ко дну. Неожиданно ощутив резкую хватку, я мгновенно сделал подсечку. Последовало несколько коротких, но энергичных толчков.
— Есть! — радостно закричал я и выбросил на мшистый берег красавицу кумжу.
На этой рыбалке я узнал много нового о повадках кумжи. Мне доводилось читать о чрезвычайной осторожности этих рыб. Но характер сегодняшней ловли — многократные поклевки вблизи берега на одном и том же месте на глазах снующих и шумящих рыболовов — удивил меня. Более того, при одном из забросов метрах в двадцати от берега у Бориса взяла кумжа. Одолев упорное сопротивление, он подвел ее почти к самому берегу. Выбившись из сил, кумжа покорно шла на прочной леске. Уже было видно всю рыбину, белесый длинный шрам на ее левом боку.
И вот, когда рыболов уже в душе поздравил себя с очередной кумжой, та, собрав остаток сил, сделала последний рывок и освободилась от тройника. Борис даже в лице изменился после такой неудачи. Вскоре после схода рыбы со спиннинга Бориса я увидел, что мою блесну преследовала кумжа, держась на почтительном расстоянии. Недалеко от берега кумжа развернулась вдоль него и остановилась (между прочим, щуки при выходе за блесной останавливаются, как правило, головой к берегу). Но что это? Вдоль левого бока белесый шрам. Неужели это та же рыба, которая несколько минут назад сошла у Бориса?
Ну, конечно, она: с верхней губы свисал продолговатый лоскуток кожи — свежий след схода с тройника. Постояв какое-то время неподвижно, медленно перебирая грудными плавниками и лениво шевеля широким хвостом, кумжа не спеша, как бы не желая расставаться с нами, ушла в глубину. Но не прошло и минуты, как она снова появилась и снова не взяла блесну. Итак более десятка раз. И все-таки она не удержалась от соблазна. Инстинкт хищника преодолел осторожность. Когда до берега оставалось около метра и блесна, переваливаясь с боку на бок, коснулась дна, рыба молниеносно бросилась к приманке. На этот раз кумжа прочно села на все три крючка якоря.
Почему же кумжа в одних случаях при малейшем движении на берегу мгновенно уходит в глубину, не реагируя ни на какиеприманки, а в других, даже счастливо избавившись от острого тройника, продолжает упорно преследовать блесну и брать ее у самых ног рыболова?
Видимо, решающим фактором здесь является физиологический процесс, происходящий в организме рыбы. После освобождения водоема ото льда с каждым днем увеличивается степень насыщения воды кислородом, усиливается интенсивность ультрафиолетовых лучей, повышается температура воды — все это благотворно влияет на организм рыбы после долгой зимней полуспячки. У рыбы усиливается аппетит, а следовательно, и инстинкт хищника. При виде пищи или движущейся приманки кумжа забывает об осторожности. Вероятно, Леонид Павлович Сабанеев именно из-за этой поистине щучьей агрессивности и называет ее «красной щукой».
В шесть часов вечера начали собираться в обратный путь. Подсчитали улов. Одиннадцать рыб средним весом 1 кг 700 г — I кг 800 г каждая на пять человек. Борис и Василий Тимофеевич разложили рыбу на пять равных долей. Борис показывал на долю, а Саша, встав спиной к рыбе, называл того, кому ее передать. Так мы всегда делили свои трофеи.
Удовлетворенная рыбацкая страсть, приятная усталость от пребывания в течение почти целых суток на свежем воздухе делали нас счастливейшими из людей. Отличная зарядка на следующую трудовую неделю!
