Рыбалка в долине реки Урала
Я в составе научной экспедиции изучал речные долины всех наиболее значительных рек Казахстана. Наступила очередь и долины реки Урала, по которой я проплыл в течение августа — сентября от Чкалова до Уральска.
Местность эта оказалась для нас настоящей terra incognita и целым рядом своих оригинальных и неповторимых особенностей возбудила такой живой интерес, что было решено продолжить исследование.
Богатейшая фауна долины почти первобытна и нетронута. Здесь множество волков, еще больше лисиц, среди птиц обычен такой редкий в Казахстане европейский гость, как вальдшнеп, очень много тетеревов, серых куропаток, уток, куликов; немало хищников: орлов, соколов, кобчиков…
Но всего интереснее оригинальнейшая и малоизвестная растительность долины. Начиная от Чкалова и почти до Уральска по берегам реки простираются огромные и необычные в Казахстане лесные насаждения из дуба и вяза.
К сожалению, большое количество леса во время сильных весенних паводков периодически валилось в реку. В результате вдоль обоих берегов образовались сплошные полосы корчей, по которым, переходя от ствола на ствол, можно кое-где гулять в десяти-пятна-дцати метрах от берега.
Само собой понятно, что рыбе, предохраненной затонувшим лесом от сетей и неводов, исключительное раздолье в Урале.
Известно, что под Уральском во время безраздельного господства реакционного уральского казачества, запрещавшего «иногородним» ловить рыбу в реке даже удочкой, был устроен поперечный закол через русло, чтобы не давать хода красной осетровой рыбе в верхний плес.
Ныне этот закол уничтожен, и знаменитое зимнее «багрение», художественно описанное К. Фединым в романе «Братья», отошло в область преданий. Однако то ли эта постоянная преграда отучила красную рыбу стремиться в верхний плес, то ли вода и глубины последнего не соответствуют ее привычкам, но осетровые породы здесь очень редки.
Нашей добычей была исключительно всякого рода белая рыба, разнообразие которой в Урале необычайно: сом, щука, окунь, судак, жерех, язь, лещ, сазан, подуст, густера, синец, плотва, чехонь, уклейка, пескарь, губач и много других. Все эти виды встречаются в полновозрастных особях: судаки и жерехи — до десяти-двенадцати килограммов, щука — до пятнадцати килограммов, сомы — до сорока-пятидесяти килограммов, сазаны — до восем надцати -двадцати килограммов.
Нужно сказать, что во время первого путешествия мы оказались мало подготовленными к ловле уральской рыбы. Через сутки после отплытия из Чкалова мы остановились на лесистом песчаном островке и поставили на ночь четыре обычные «подмосковные» закидные удочки. На каждой было по три-пять крючков, наживленных лягушатами и ракушкой — беззубкой (они массами встречаются у берега).
Каково же было наше удивление, когда утром почти все крючки оказались оборванными на разной длине поводков, то ближе, то дальше от бечевы. Наше недоумение рассеял подошедший к нам местный рыболов, который сказал, что лески оборвал сазан, и посоветовал заменить жилковые поводки на проволочные.
Между тем «поводковое хозяйство» как раз было самым слабым местом в нашем снаряжении. Сплетенные из мягкой медной проволоки поводки были приспособлены только для ловли дорожкой. Пришлось спешно использовать весьма ограниченный запас тонкой медной проволоки и сплести более прочные гибкие поводки для нескольких удочек и закидных подпусков.
Однако и в следующие дни ужение у нас не ладилось. На обычные лески из сатурна мы весьма успешно ловили мелких окуньков, подустов, подлещиков и голавлей, а как только забрасывали «тяжелые» удочки с медными поводками и крупными надежными крючками, так безрезультатно сидели часами.
Но вскоре одному из моих спутников — Мише Феньковскому — удалось найти способ ловить уральских щук и жерехов. На стоянке ниже впадения реки Илека он попросил у меня блесну, навязал ее на толстую пеньковую лесу без поводка, прикрепил все это на длиннейшее и прочное ивовое удилище и с корчей принялся блеснить самым примитивным способом.
Он забрасывал блесну возможно дальше, давал течению ее снести, а затем медленно подтягивал ее против воды, описывая дугу в десять-двенадцать метров. И все же не прошло и десяти минут, как у него взяла щука и, перекусив лесу, ушла с приманкой…
Миша навязал другую блесну, но уже на полуметровый медный поводок. Вскоре он вытащил ту же самую трехкилограммовую щуку, которая брала у него в первый раз, и в щеке у нее, снаружи, сидел якорек от первой блесны, свободно болтающейся с обрывком лесы.
После этого события Миша прочно превратился в «кормильца» экспедиции. Обычно он блеснил утром до отплытия и вечером, когда становились на ночевку, облавливая главным образом полосу между корчами и берегом. Щука ловилась в пределах от одного до четырех килограммов. Иногда брали и жерехи примерно такого же веса.
Однажды с Мишей произошел интересный случай. Не успел он забросить блесну, как последовал сильнейший рывок, и наш рыболов чуть-чуть не свалился с корчей в воду. Он повел удилище в сторону, и мы, подбежав к нему, на мгновение увидели голову огромной щуки, не меньше десяти-двенадцати килограммов весом. В следующее мгновение она опять рванулась и, как ниточку, перекусила двойной поводок из медной мягкой проволоки. Всего же интереснее было то, что не далее десяти шагов от места происшествия в реке шумно купалась компания молодых людей.
Внимательно присматривались мы к тому, как ловят местные жители, и вскоре после отплытия освоились со всеми лучшими приемами уральского рыболовства. В особенности помог нам опыт одного старого рыболова из поселка Илека, который в течение двух вечеров успешно удил крупных сазанов рядом с нашим лагерем. Старик был неразговорчив, но нам было достаточно и одних наблюдений…
Начнем с поставушек.
В первое время мы наживляли их червями, ракушками, лягушатами, кусочками резаной рыбы и т. п. На самом же деле на Урале универсальной и единственной наживкой, или, как там говорят, «животкой», служит так называемая «косыночка»— обыкновенная уклейка. Как только мы стали ловить на этих изящных рыбок, безразлично живых или снулых, на наших подпусках появились крупные, до шести килограммов, судаки, изредка жерехи, язи и сазаны.
Вечера проходили теперь таким образом. Еще подплывая к намеченному по карте месту ночлега, кто-нибудь из нас с тоненьким прутиком начинал на ходу таскать ровную, точно мереную, «косыночку». Ловилась она без грузила, вместо поплавка была спичка, от которой шел кусок лесы сантиметров десять-двенадцать длиной с мельчайшим крючком на конце. На обрывок тонкого червяка удавалось выловить до десятка рыбок, а всего запасали их штук пятьдесят-шестьдесят.
Если там,где мы останавливались, не было крутых и с большими глубинами яров, и поэтому нельзя было удить сазана, то мы на песчаном берегу ставили переметы» Устройство их было самое примитивное: к прочной бечеве метров сорок-пятьдесят длиной подвязывали полуметровые или метровые поводки с крупными крючками в числе дяти-шести штук, на которые наживляли за спинку уклейку. На конце бечевы был тяжелый груз (0,5—1 кг) в виде гайки или болта, а береговой конец у земли подвязывали к колышку.
Разложив аккуратно перемет на песке, мы раскачивали груз и бросали снасть перпендикулярно берегу, причем на песках ее сносило течением очень слабо. Ловля эта была безошибочной, и нередко утром судаки висели на всех без исключения крючках.
Мало-помалу наладилась ловля сазанов. И здесь обнаружились некоторые особенности ужения, сильно отличающиеся, например, от ужения на Волге, где сазана ловят обычно на ставные донные удочки.
На Урале сазан попадается на поставушки только в период июньского жора, когда его ловят все—от мала до велика. В иное же время его ловят только на удочки без поплавка, и, что самое примечательное, тяжелое конусовидное или призматическое грузило не сажается на лесу, а подвязывается в полуметре от крючка на отдельном коротком (10—12 см) подлеске.
Бамбуковые, а тем более складные удилища для борьбы с сазаном — этой могучей и подвижной рыбой — абсолютно непригодны. Лучше всего использовать ивовый хлыст (3—4 м), равномерно утончающийся кверху. Впрочем, особенно гнаться за тонкой вершинкой не следует, ибо сазан рывком мгновенно ее обломает, и лучше, чтобы верхушка была чуть тоньше мизинца.
В качестве лесы у нас был плетеный «английский» шнур, несколько толще спички, а по длине примерно на полметра больше удилища. На конце шнура помещалось подвесное, как описано выше, грузило и полуметровый двухколенный медный поводок с крупным крючком круглого загиба. Насадкой служили красные живые черви, причем одет ими должен быть весь крючок, включая и колечко; если хоть часть стерженька и колечко не покрыты червями, то премудрый сазан не берет…
Первый раз мне удалось взять сазана на такую снасть немного ниже Илека. Мы остановились в очень уютном месте у поворота реки, над которым высился довольно крутой обрыв, наверху поросший лесом, а у берега образовавший узенькую бровку. Утром пошел частый теплый дождь, и мы решили не двигаться дальше.
После полудня он перестал, мои спутники разошлись с блеснами, а я устроился на бровке с целью половить сазанов. Закидывал почти до середины, но из-за большой глубины леса опускалась и опускалась, пока не вставала почти вертикально. Прошло минут пятна-дцать-двадцать, и вот леса слабо качнулась несколько раз, а затем плавно пошла в глубину, сильно нагибая к воде конец удилища. Я подсек, и тут началось…
Сперва последовал мощный рывок на середину реки, затем леса начала резать воду вправо и влево, потом блестящая, как золото, рыба раза два-три выскочила из воды и с молниеносной быстротой бросилась к берегу, чтобы тотчас же снова со всей силой устремиться в обратную сторону. Только пружинящая сила свежего, неокоренного и гибкого удилища позволяла мне сдерживать и парализовывать все эти хитрейшие попытки освободиться от крючка или порвать снасть. Эта первая моя схватка с сазаном заняла не меньше пятнадцати-двадцати минут, пока, наконец, утомленный сазан не всплыл на боку.
Перехватив лесу, я подвел его к берегу и вцепился дрожащими пальцами под жабры. И нельзя сказать, чтобы сазан был очень велик — он вытянул всего два с половиной килограмма (у нас был безмен, на котором мы вывешивали каждую пойманную рыбу) — но сколько усилий и наслаждения доставила мне борьба с ним!
Теперь секрет ужения сазанов был раскрыт, и вскоре мои спутники, отказавшись от блеснения, предались захватывающей ловле сазанов. Только Миша, и притом по нашей просьбе, время от времени продолжал подкармливать нас щуками. До конца путешествия каждый из нас поймал по нескольку сазанов. Экземпляры меньше полутора килограммов и не попадались.
Наилучший клев наблюдался под снежно-белыми меловыми обрывами, где и дно было одето мелом. То ли здесь особенно ясно видна наживка, то ли глубины привлекают сюда сазана, но под одним из таких яров как-то рано утром я поймал подряд трех сазанов, больший из которых весил четыре килограмма. А если вам требуется адвокат по жилищным спорам рекомендую заказать эту услугу тут http://www.advokat-kremer.ru/jil.php
