Рыбалка в заполярье
Поезд, громыхая колесами, мчится среди погруженных в зимний сон бескрайних лесов, болот и озер Карелии. Гудки паровоза гулко разносятся над белым царством. Позади остался окутанный предрассветной мглой Беломорск, мелькнула за окнами станция Полярный круг. Уже одиннадцатый час утра, а рассвет еще не наступил… — Быбает ли здесь вообще день? — усомнились мы. Оказывается, бывает. Примерно через час между сопками показалось огромное красное светило, знаменующее собой наступление короткого полярного дня. Однако подняться выше оно так и не смогло и часа через четыре снова зашло. День кончился. Паровоз, отфыркивающийся клубами белого пара, продолжает свой путь.
На станции Ручьи, не доезжая Кандалакши, наш поезд сворачивает по ветке к западу. Еще несколько часов, и мы на месте назначения. Многодневный путь окончен. Утром я увидел, что поселок наш стоит в центре довольно большой равнины. С одной стороны она обрамлена излучиной речки, со всех других — стиснута скалистыми, поросшими лесом сопками. Все вокруг покоилось под толстым слоем снега. Казалось, что находишься в кратере гигантского вулкана. Поневоле возникал вопрос,— чем заниматься в свободное время, в чем найти развлечение. Для меня, горожанина, обстановка была непривычной. Ни охотником, ни рыболовом я не был, да, честно говоря, и не помышлял об этом. Когда наступило лето и некоторые мои товарищи взялись за ружья и удочки, я был одним из тех, кто при встрече с рыболовами и охотниками не упустит случая пустить в ход всем известные шуточки.
Прошел год со времени моего приезда. Однажды, в конце марта, мой товарищ Миша Фатихов предложил мне прогуляться в выходной день на лыжах. Страстный зимний удильщик, он посоветовал мне захватить с собой снасти для подледной ловли. Я согласился. Почему бы и не взять их? Поскольку я не гмел ни малейшего представления о зимнем ужении, он дал мне в качестве учебного пособия книгу Кунилова. Желая во что бы то ни стало вовлечь меня в славную семью рыболовов, он пожертвовал ради этого частью своего рыболовного инвентаря. В качестве безвозмездного дара дал он мне пожелтевшую от времени «жилку» с полдюжиной узлов на ней и самодельную блесну со ржавым крючком. Я, конечно, не мог тогда по достоинству оценить этот действительно великодушный акт… Но теперь преисполнен самой искренней благодарности.
День выдался на редкость хороший. Пригревало солнце, заливая лучами снежную гладь озера. Обрадованные приближением весны, весело щебетали птички. Где-то на противоположном берегу в густом ельнике, выделявшемся темной стеной на фоне неба, готовились к брачному периоду тетерева, проверяя свои голоса. Прямой линией поперек озера протянулся след лося. Мы пересеклиозеро и вошли в устье небольшой речки. Характерные следы, оставленные мохнатыми ножками белых куропаток, говорили о недавнем их пребывании здесь. Миша доверил мне нести увесистую пешню, которая изрядно натерла мне плечо.
Выбрав место, мы прорубили лунки в довольно толстом льду. По окончании работы я насадил на крючок блесны кусочек мяса и опустил ее в лунку. Встряхнув раза два удильником, я решил, что рыба уже пообедала и не нуждается в моей подачке. Чтобы не ставить себя в неравное положение с сытой рыбой, я достал пару бутербродов и с удовольствием скушал их.
Окончив трапезу, раскрыл газету «Moscow Nevs». На глаза мне попалась изошутка о рыболовах «Васк to reality».— «Возвращение к действительности». Незадачливый рыболов сидит у лунки. Клева нет. Но удача приходит не сразу. Не успел рыболов открыть глаза, как произошло необычное. Рыба начала наперебой хватать блесну. Уже целая куча рыбы лежит вокруг рыболова, а вскоре его уже совсем не стало видно. И как всегда бывает в таких случаях, в самый разгар клева подошедший сосед по лунке испортил всю ловлю. «Проснись, солнце уже село — пошли домой». Переворачивая газету, я не выпускал из рук удильник. Вдруг — резкий толчок! Не помню, как я отбросил в сторону газету вместе с рукавицами, как, путаясь в лесе, стал ее лихорадочно вытаскивать. Перед мысленным взором у меня пронеслись все породы рыб, которых я знал, какая из них попалась?
Но вот в лунке показалось что-то серое с зеленоватым оттенком. «Форель»,— подумал я, но это оказался всего-навсего небольшой щуренок. От радости я громко закричал Мише о пойманной рыбе. Любопытство и волнение, испытанные при поимке рыбы, закрались в мою душу и… остались там навсегда. Больше в тот день я ничего не поймал. Однако желание попытать счастье еще раз меня не покинуло. В следующий выходной день был предпринят более дальний поход. Дул холодный северный ветерок, подымавший поземку. Безрезультатно обошли мы несколько озер, и только перед заходом солнца, когда погода улучшилась, нам удалось, наконец, поймать две кумжи весом по килограмму каждая.
Так началась моя рыболовная карьера. Одним из наиболее памятных событий явилась для меня поездка в глухой и труднодоступный район недалеко от бывшей Государственной границы. Собралось человек двенадцать рыболовов-энтузиастов нашего спортивного общества. Преодолевая броды, крутые спуски и невероятные подъемы с резкими разворотами, машина-вездеход пробивалась вперед. Наконец мы добрались до озера. Окруженное со всех сторон зеленым заслоном леса, озеро имело очаровательный вид. Был полный штиль. Тени от прибрежных деревьев и валунов четко вырисовывались на гладкой поверхности воды. Стайка уток взлетела и скрылась за лесом. Все пригорки были усыпаны грибами, а низинки имели темно-голубоватый вид от сплошь заливавшей их перезревшей черники.
Мы разбрелись по берегу, подыскивая удобные места для ловли. Я выбрал место в протоке между островком и довольно крутым берегом. Соблазнило меня дерево, упавшее в воду так, что его вершина выступала из воды. Намереваясь устроиться подальше от берега, осторожно ступая по стволу, я начал продвигаться к вершине. В правой руке у меня были удочки и подсачек, в левой — походная «сумка и баночка с мальками. Полпути было уже пройдено, когда кора со ствола соскользнула и я неожиданно «оседлал» дерево. Холодная вода не замедлила устремиться в мои сапоги, намочила брюки. С трудом я развернулся, опираясь на удочки, и выкарабкался на берег. Начало было не из приятных. Пришлось спешно, куда попало закинуть удочки, наживленные кусочками мальков, и заняться костром. Однако не успел я подобрать и нескольких хворостин,1 как заметил, что поплавки всех трех удочек почти одновременно запрыгали и скрылись под водой.
Через минуту три солидных окуня лежали у меня в подсачке. Наживляю крючки, закидываю и… снова поплавки под водой! Снимаю еще трех окуней. Но мокрая одежда все сильнее дает о себе зн^ть. Не обращая больше внимания на беснующиеся поплавки, разжег костер и развесил сушиться куртку и сапоги. А окуни словно пошли на меня в атаку. Одну удочку я отложил, на второй же рыба запутала лесу вокруг утонувшего дерева. Я потянул лесу и оборвал ее выше поплавка. Поплавок нырнул, затем вышел на поверхность и … отправился к противоположному берегу.
Я продолжал ловлю одной удочкой. Подсачек, куда я складывал рыбу; становился все тяжелее и тяжелее. Увлекшись ловлей, я позабыл и о костре, и о куртке, за что и поплатился несколькими дырками, прожженными в ней. Начал надевать сапоги, один надел, а другой, к моему удивлению, не налезал. Оказалось, что под действием высокой температуры сапог покоробился, сжался, носок у него причудливо загнулся вверх. Вот уж поистине беда не приходит одна!
Приближался вечер, довольно поздний летом в этих краях, а клев не ослабевал. Неожиданно я заметил, что оборванный поплавок, влекомый неведомой рыбой, плывет обратно ко мне. Недалеко от берега он остановился. В прибрежных зарослях я обнаружил старенький плотик и, воспользовавшись им, — тихонько подплыл к поплавку. Рыба не уходила. Видимо, сильно утомленная, она уже не могла двигаться. Поднял лесу, и трехсотграммовый окунь бульк-нулся в воду. Я не сожалел об этом. Этот великомученик достоин вернуться в родную стихию. Вероятно, ему до конца дней своих будет о чем рассказывать потомству.
С наступлением сумерек клев прекратился. К нашему огорчению, он не возобновился и утром. Хмурые холодные тучи заволокли небо, установилась гнетущая преддождевая тишь. Я решил, что рыба будет лучше брать йа червяка, и выпросил у товарища, ловившего рядом в глубоководном заливе форель, одного червячка. Как раз в этот момент мимо берега проходила стая окуней. Я подбросил им приманку. Сначала окуни ринулись к ней, но… ни один из них не взял. Спокойно они поплыли дальше. На этом примере я воочию убедился в том, как сильно влияние погоды на поведение рыб. Никому из моих товарищей в это утро не удалось ничего поймать. Тем не менее мы не были огорчены: пойманной накануне вечером рыбы вполне хватило для ухи и для жаркого.
Много раз и зимой, и летом бродил я с ружьем и удочкой по этому живописному краю. И всегда, намечая новый маршрут, с радостью предвкушал удовольствие побывать в еще не изведанных, новых для меня местах. Приобретая свой собственный опыт, перенимая опыт товарищей, живо интересуясь охотничьей и рыболовной литературой, я получил немалые знания в этом увлекательном виде отдыха и спорта. Уже через два года мой улов далеко не ограничивался единственной рыбкой, пойманной мною в первый раз. Но, в конце концов, дело не в количестве пойманной рыбы. Куда важнее та польза и то наслаждение, которые приносит человеку рыбалка, ночевки на свежем воздухе, длительные прогулки по лесу и берегам рек и озер.
После трех лет, проведенных мною в Заполярье, меня по работе перевели «с милого севера в сторону южную» — в Среднюю Азию. Но благодарную память об этом суровом, величественном крае я сохраняю до сих пор. Единственное, о чем я сожалею — это даром потраченный первый год моего пребывания там, когда я, по незнанию, не интересовался еще ни охотой, ни рыбной ловлей, ни природой вообще. Всем, кому придется поехать в Заполярье, я посоветую — непременно запасайтесь рыболовными снастями и ружьем.Вы получите незабываемые впечатления.
